на дачу и передала генералу все документы, наличные деньги, драгоценные вещи для хранения, которые были увезены к нему на квартиру без описи. В дальнейшем это стало основной темой разбирательств и претензий от наследников. Как я ранее говорил, наследники вызывали приставов, которые по прибытию, описали документы и денежные средства. В этот же период прошёл досмотр судебными приставами, занимавшимися наследством, по просьбе родственников, квартиры в доходном доме, где ранее проживала Ольга Петровна Занфтлебен-Онуфриева. Этой квартирой она продолжала пользоваться и далее, прибывая в Москву по делам. Там были найдены, между бельём, неучтенные в описи наследства покойного, векселя. Ни много ни мало, на сумму долее двадцати тысяч рублей. В дальнейшем, в ходе разбирательств, были ещё найдены неучтённые векселя у Ланского, Мышкина, Алферова и у самой Ольги Петровны. Много и другого имущества было разбазарено по рукам душеприказчиков покойного. Порядка в делах не было, учет долгов по вексельным книгам в полном порядке не вёлся. В общем, найдено много недостатков в ведении делопроизводства по завещанию. Участники этой драмы перессорились между собой и начали упрекать друг друга в непорядочности.

– Сумасшедшая глупость. Завещание уже существовало. Причём здесь наследники. Им же всё равно это имущество не полагалось? – спросила графиня.

– Так-то так. Но суд и прокурор пошли по другому пути. Они усмотрели мошенничество с самого начала жизни престарелого купца и молодой жены, – ответил спутник.

– Но это же противоречит праву. Таким образом под сомнение возможно поставить любую сделку и любой общественный договор. Наверное, у кого-то в суде или прокуратуре был собственный интерес. В чем упрекнули самого генерала? —уточнила графиня.

– Его упрекнули в том, что он вёл смутную переписку с остальными участниками и находился в долгах перед покойным. Генерал часто занимал у ростовщика по векселям и эти векселя, в том числе, оказались у него в руках, после смерти этого купца. В упрёк Леониду Гартунгу было поставлено и то, что он находился в весьма стесненных денежных обстоятельствах. На службе он получал содержание, чуть больше пяти тысяч, недвижимости у него почти не было. В 1877 году его имущество уже описывалось за долги. Подобные претензии имелись и к графу Ланскому.

– Такое смутное дело? Обвинения полностью построены на векселях, найденных и не описанных своевременно. Возможно покойный и сам кому-то их отдавал. Кроме того, как правило близкие служащие специально запутывают дела, чтобы после смерти иметь выгоду. Конечно, новая молодая жена, что-то припрятывала на черный день, а может и престарелый муж действительно и сам дарил ей, и забывал. Обычная жизнь людей. Какое же здесь мошенничество? Странно! Кстати, а сколько лет было мужу и жене Занфтлебен? – уточнила графиня.

– Купцу шестьдесят четыре на момент женитьбы, а молодой супруге двадцать четыре.

– Да, это весьма и весьма существенная разница, – улыбнулась Ольга, – и, конечно, здесь весьма возможно предположить корысть со стороны девицы. Но корысть по отношению к родственнику, своему мужу, это не преступление. Это не мошенничество. Люди по своей натуре корыстны.

– Согласен с тобой. Возможно всё закончилось бы хорошо и малыми потерями, если не обвинительная речь прокурора Муравьева. В обращении к присяжным заседателям он весьма эмоционально обратил внимание всех присутствующих, как низко пали высокие люди общества: заведующий третьим округом государственного коннозаводства генерал-майор Гартунг, полковник гвардии, граф Ланской, бывший секретарь сената, коллежский советник Алфёров, вдова покойного и крестьянин Мышкин, обласканный покойным купцом. Особо остановился в равенстве преступников перед обществом, независимо от чина и заслуг. Рассказал, что, по его мнению, все два года жизни Ольги Петровны со своим мужем, это подготовка к преступлению, в котором участвовали все участники процесса. Предположил, что Гартунг и Ланский специально втягивали бедного покойного купца в лапы девицы. Он прошёлся и по личности самой Ольги Петровны. Рассказав о том, что причиной их знакомства явилось её объявление в газете с предложением услуг гувернантки. После окончания курса института, она пыталась таким образом заработать на жизнь. Наследники утверждали, что она пользовалась дурной репутацией и когда наступил момент свадьбы, то дряхлого старика вели в церковь под руки. По его мнению, каким образом дряхлый старик, имея восемь детей и десять внуков смог решиться на такой поступок? Только из-за обмана. Было вспомнено и то, что в церковь допускали только по билетам, на которых было написано рукой самой Ольги Петровны, «пропустить». Это делалось, по мнению прокурора, с целью оградить престарелого жениха от общения с обществом, возможной правды и влияния публики. Приведены примеры подложных писем, якобы посылаемых от детей отцу с оскорблениями и осуждениями, которые на самом деле не имели место. Прошёлся в очередной раз по личностям Гартунга и Ланского, которые тратят денег больше, чем имеют и это, по его мнению, впрямую указывает на их интерес в присвоение средств купца. Многие показали на дружбу Ольги Петровны с Гартунгом выходящую за нормы приличия, по их мнению. Другие показали, что престарелый купец очень гордился знакомством и общением с такими весьма известными людьми высшего общества, как граф Ланский и генерал Гартунг. Особенно прошёлся по личности Алфёрова, юриста старой формации весьма сведущего в делах о наследствах и обратил внимание на то, что тот не мог ошибиться, так как был весьма сведущ в юридической казуистике. Упомянул и крестьянина Мышкина, которого вырастил и сделал человеком, покойный. Предположил, что Леонид Николаевич уничтожил свои долговые векселя, когда документы покойного находились у него, а затем переписал их вновь на Ольгу Петровну, жену покойного. В общем вся его речь жёстко оскорбляла достоинство генерала из старинной дворянской семьи, была унизительна и эмоциональна. Затронула все нотки гордости и самоуважения Гартунга.

– А каков был долг генерала, перед купцом? – спросила Ольга.

– Пять тысяч рублей, может чуть более!

– Но это же не так много.

– Да это так. Возможно, всё это судебное дело развалилось бы. Так как прокурор, не найдя веских оснований начал давить на жалость и человеческую несправедливость. Особо он прошёлся по личности второй жены. Говоря о том, что почему Ольга Петровна, живущая в нищете ранее, через год смутной жизни с престарелым купцом, должна получить огромный доход и стать богатой вдовой. А дети и внуки остаться ни с чем. Упрекнул в том, что отсутствие четких доказательств вины Ланского и Гартунга не освобождают от сомнений в их причастности, так как все их действия указывают на это. Его речь была настолько пылкой и эмоциональной, что присяжные через четыре часа вынесли вердикт. В котором признали Леонида Николаевича Гартунга и Ольгу Петровну Занфтлебен виновными в похищении вексельной книги с целью извлечения выгоды. Алфёрова в похищении векселя. Ланского и Мышкина признали виновными в многочисленных обманах. Генерал застрелился прямо в зале суда. Смерть окупила вину всех участников этого смутного дела, однако покончил жизнь только один. В результате процесса Ольгу Петровну отравили в Сибирь, Алферова в ссылку в какую-то губернию. Ланского и Мышкина оправдали. Несколько позже сенат вообще отменил наказание, посчитав что в этом деле нет состава преступления. Процесс знаменит ещё и тем, что на нем выступал известный обществу защитник Фёдор Плевако,[59] резко выступавший против непродуманного и неверного решения суда.

– Какая несправедливость. Ради своей карьеры, а может и коммерческой выгоды, Муравьёв погубил благородного человека. А как ты считаешь, Евграф, Леонид Николаевич был виновен? – спросила Ольга, выходя их экипажа на Пятницкой, когда они подъехали к дому.

– А как считаешь ты, Ольга? Вначале хотелось бы услышать твоё мнение!

– Я думаю, если он и был виновен, то только в своей доверчивости по отношению к окружению. Конечно, и Ольга Петровна Занфтлебен преследовала свои корыстные цели, выйдя замуж за пожилого старика. Но она не выходила за рамки приличия, установленные обществом. Она может быть и укрыла от описи имущество, векселя и ценности, принадлежащие купцу, сделав это из корыстного побуждения. Однако, опять же, не переступила нормы приличия, установленные обществом, так как укрыла своё имущество, принадлежащее ей по праву жены. Просто в силу её молодости и в силу старости мужа, их брак не воспринимался как естественный. Общество